черт, все же с опозданием, как не спешила но, тем не менее, день 3: Муми(я)дельник Вот такая очаровательная мумия у меня получилась фотка одна, да и та не лучшего качества, но иначе не получилось как-нибудь устрою ему(да, моя мумия мальчик ) полноценную фотосессию
Почему бы не обратиться к классике? Поэтому, здравствуйте, Михаил Афанасьевич Булгаков! Первый коллаж - бал нечисти и королева Маргарита. Второй - мир, в котором все события книги лишь выдумка Маргариты, которая на самом деле психически нездорова и лежит в психиатрической клинике.
Чудесная девушка CoffeeBee предложила провести Артллоуин. Смысл в том, что для каждого дня, начиная с 1 и заканчивая 31 октября, есть своя тема. И в соответствие с этой темой нужно сделать что-то творческое Ну, и мне подумалось, а почему бы и нет?! тема первого дня - восстание мертвецов. А у меня давно лежал на компе коллаж на восхитительный текст Mamma miawtf-kombat2016.diary.ru/p207839929.htm?oam#more...fealin «Эти потерянные люди со стеклянными глазами, на дне которых плескалось безумие пополам с абсолютной пустотой, бродили по улицам в поисках «её». Каждый звал её по-своему: кто матерью, кто сестрой, кто наречённой, кто портовой шлюхой. Чем дальше шли дни, тем настойчивее, тем агрессивнее и сильнее они становились.» Ну и чем не описание живых мертвецов? Так что, спасибо за челлендж и возможность наконец выложить коллаж, CoffeeBee
В общем, в последнее время меня поперло и я придумываю и придумываю
А дело было так: решила я пойти на Артлоуин и прочитала темы, а как раз сегодня начала слушать Брэдберри "Здравствуй и прощай" (это про мальчика, который очень медленно взрослеет и поэтому путешевствует по Америке, останавливаясь на несколько лет у семей, которые не могут иметь детей), ну и вот, подумалось... Вспомнился маккирк (который последнее время вообще везде). Ну и придумалось.
Warning! Навеяно вечным кинком моей сестры: кроссом с Думом. Ну, после той ситуации на Олдувае Боунз никак не может умереть. И он живет, меняет города и людей как только начинают ползти слухи. Но вот он вроде как встречает Мириам, и спустя долгое время знакомства, уже после того, как он делает предложение под персиковым деревом в Джорджии (которая, кажется, и не менялась с тех пор, когда он был просто морпехом и его сестра еще была жива. Вечная Джорджия, как и он сам теперь) он признается. Ну, потому, что скоро у них появится маленькая принцесса, как уже называет свою не рожденую дочку Леонард, и та, кто подарит ему это чудо и радость нормальной семьи, заслуживает знать правду. читать дальшеИ конечно Мириам поймет, она вообще понимающая, его жена.. Но... не сложилось. Как только он произносит TЕ САМЫЕ СЛОВА, рассказывает самый страшный свой секрет, он видит непонимание и страх, мелькнувшие в ее глазах. А через год до Леонарда доходят сплетни, что, мол, жена нашего доктора с тем заезжим банкиром шашни крутит. Но это глупости, он-то знает, что его жена не такая и у них дочка... А через год до Леонарда доходят сплетни, что, мол, жена нашего доктора с тем заезжим банкиром шашни крутит. Но это глупости, он-то знает, что его жена не такая и у них дочка... А дочка, Джоанна (Джо, как называет ее Боунз, за что на него ругается Мириам), действительно принцесса - ЕГО маленькая принцесса. И даже кошмары, что так и не смогла укротить жена, почти уходят в глубины памяти после дня с дочкой, и он готов на все ради нее. А в его случае ВСЕ - это действительно многое (даже не считая его способностей все годы после Марса он не сидел сложа руки и по всему земному шару лежат его тайники, да и должников у него наберется порядочно..). Только вот оказывается, что не так уж и хорошо знает свою жену Лео... Кажется, своим давнишним признанием он отворил какую-то дверь, и ему все чаще кажется, что он не знает свою Мириам. Скандалы, вечные обвинения и истерики по любому поводу и однажды он слышит: "Монстр" и понимает, что да, для таких как он сказок не пишут, да и обычная жизнь, видимо не для них... Так он и оказывается в шаттле Звездного Флота. Боже, кто бы сказал Маккою, что он вернется в этот гребанный космос - сломал бы парочку костей и не посмотрел на то, что теперь он их лечит. А парнишка ("я Джим, чувак") рядом радостно лыбится и треплется не затыкаясь - парень просто не понимает еще, мрачно хмыкает тот, кого только что окрестили Боунзом (Лео еще этого не знает, но теперь это останется с ним навечно, войдет в те самые кости, подкорку мозга и смешается с той отравой, что заменяет ему кровь), куда он попал и что космос делает с такими как он. Но, господи гребанный боже, идет время и его самозваный сосед (реально, он приперся в первый день с рюкзаком, в который поместились все его вещи и заявил, что "Ты мне нравишься, Боунз, и, я уверен, я тебе тоже, так что будем соседями") доказывает, что с НИМ космос ничего не сделает. Боунз ходил смотреть на вне атмосферные полеты этого парня только потому, что тот угрожал спрятать алкоголь (и нет, то, что он перенес дежурство и прогулял лекции ничего не значит - его вынудили! И да, он совсем не волнуется за этого обалдуя.) и то, что творил Джим, даже для него, с его прокачанными скиллами (как говорит тот самый Джим, когда видит, что и после трех бутылок виски у Боунза лишь слегка заплетается язык) это на грани... И где то в глубине души, где скрывается то, что в свое время подарило ему Джоанну и то, что заставляет Маккоя силком отправлять Джима спать, во время очередного у джимового приступа вдохновения, ходить с ним по попойкам и втихую отваживать особо стремных его знакомых (то, что Кирк не знает, то ему не повредит, а Маккой все еще Жнец, как бы глубоко это не скрывал). А спустя лет семь после знакомства, уже после Вулкана, став СМО на энтерпрайз (боже, КАК я на это согласился?!) Боунз смотрит в зеркало после только что закончившейся операции, где ему пришлось буквально собирать своего капитана по частям (чертовы абориген, чертов дилитий и чертово командование ), и понимает, что у него появились седые волосы...а те не появлялись и после тех пределок, в которые он влетал в надежде сдохнуть наконец(этот период после смерти саманты затяянулся, надо признать..)...
и черт, это не вся история, там гораздо больше и глубже, но пока пусть хоть такая будет..
вот за что люблю я свои фандомы, так это за почти священное правило: "придумай сам, пострадай и поделись с другом". вот и я так сидела на паре и с маньячной улыбкой строчила сестре смски. честно, у меня было ощущение,что я не аушечку, а чистейшее порево пишу (интересно, райтеры тоже с таким выражением и нервной трясучкой это делают?:hmm. а началось все просто с мысли, что джим или боунз неплохо бы смотрелись в кроссе с ассасином, мда.. ну, пойду теперь страдать от того, что прочитать мне это грозит очень вряд ли... читать дальше
Представь, что война окончена, что воцарился мир. Что ты еще отражаешься в зеркале. Что сорока или дрозд, а не юнкерс, щебечет на ветке "чирр". Что за окном не развалины города, а барокко города; пинии, пальмы, магнолии, цепкий плющ, лавр. Что чугунная вязь, в чьих кружевах скучала луна, в результате вынесла натиск мимозы, плюс взрывы агавы. Что жизнь нужно начать сначала. читать дальше Люди выходят из комнат, где стулья как буква "б" или как мягкий знак, спасают от головокруженья. Они не нужны, никому, только самим себе, плитняку мостовой и правилам умноженья. Это -- влияние статуй. Вернее, их полых ниш. То есть, если не святость, то хоть ее синоним. Представь, что все это -- правда. Представь, что ты говоришь о себе, говоря о них, о лишнем, о постороннем.
Жизнь начинается заново именно так -- с картин изверженья вулкана, шлюпки, попавшей в бурю. С порожденного ими чувства, что ты один смотришь на катастрофу. С чувства, что ты в любую минуту готов отвернуться, увидеть диван, цветы в желтой китайской вазе рядом с остывшим кофе. Их кричащие краски, их увядшие рты тоже предупреждают, впрочем, о катастрофе.
Каждая вещь уязвима. Самая мысль, увы, о ней легко забывается. Вещи вообще холопы мысли. Отсюда их формы, взятые из головы, их привязанность к месту, качества Пенелопы, то есть потребность в будущем. Утром кричит петух. В новой жизни, в гостинице, ты, выходя из ванной, кутаясь в простыню, выглядишь как пастух четвероногой мебели, железной и деревянной.
Представь, что эпос кончается идиллией. Что слова -- обратное языку пламени: монологу, пожиравшему лучших, чем ты, с жадностью, как дрова; что в тебе оно видело мало проку, мало тепла. Поэтому ты уцелел. Поэтому ты не страдаешь слишком от равнодушья местных помон, вертумнов, венер, церер. Поэтому на устах у тебя эта песнь пастушья.
Сколько можно оправдываться. Как ни скрывай тузы, на стол ложатся вальты неизвестной масти. Представь, что чем искренней голос, тем меньше в нем слезы, любви к чему бы то ни было, страха, страсти. Представь, что порой по радио ты ловишь старый гимн. Представь, что за каждой буквой здесь тоже плетется свита букв, слагаясь невольно то в "бетси", то в "ибрагим", перо выводя за пределы смысла и алфавита.
Сумерки в новой жизни. Цикады с их звонким "ц"; классическая перспектива, где не хватает танка либо -- сырого тумана в ее конце; голый паркет, никогда не осязавший танго. В новой жизни мгновенью не говорят "постой": остановившись, оно быстро идет насмарку. Да и глянца в чертах твоих хватит уже, чтоб с той их стороны черкнуть "привет" и приклеить марку.
Белые стены комнаты делаются белей от брошенного на них якобы для острастки взгляда, скорей привыкшего не к ширине полей, но в отсутствию в спектре их отрешенной краски. Многое можно простить вещи -- тем паче там, где эта вещь кончается. В конечном счете, чувство любопытства к этим пустым местам, к их беспредметным ландшафтам и есть искусство.
Облако в новой жизни лучше, чем солнце. Дождь, будучи непрерывен -- вроде самопознанья. В свою очередь, поезд, которого ты не ждешь на перроне в плаще, приходит без опозданья. Там, где есть горизонт, парус ему судья. Глаз предпочтет обмылок, чем тряпочку или пену. И если кто-нибудь спросит: "кто ты?" ответь: "кто я, я -- никто", как Улисс некогда Полифему.
блин, к величавшему сожалению, автор запретил встраивание видео, но это действительно невероятно божественно! и плевать, что я знаю далеко не всех! это гениально, черт побери! www.youtube.com/watch?v=R6DIvu_AZhM&index=8&lis...